moder
Администратор
Команда форума
Уничижительным словом «лимита» называли сначала людей, которые заключали контракты с предприятиями в крупных городах СССР по так называемому лимиту прописки.
«Москва не резиновая!»
Нехватку рабочей силы на стройках и на заводах крупных городов восполняли привлечением людей из провинции. Так было несколько веков и во всех развитых странах. Но в России эти процессы протекали, пожалуй, в самом уродливом виде.
Например, когда в XVIII веке возводилась уральская промышленность, рабочие кадры привлекались насильственным образом. Практически весь рабочий персонал заводов состоял из каторжников и приписных крестьян. Как известно, отмена крепостного права способствовала массовому разорению крестьянства. И обретя свободу, селяне устремились в города. Прямо скажем, не от хорошей жизни. И владельцы заводов, газет и пароходов, а попросту российские капиталисты, нещадно эксплуатировали их, поскольку отлично знали, что деваться крестьянам было некуда. И те работали за копейки по 12 часов в день и жили в бараках. А когда стало совсем невмоготу, простой люд пошел строить баррикады и брать Зимний.
В советское время закабаление народа произошло другим путем. Путем паспортной системы, введенной в 1932 году, и режима прописки. Главной особенностью этой системы было то, что колхозникам паспорта не выдавали, намертво привязывая их к одному месту. Первая попытка покинуть колхоз грозила штрафом в 100 рублей, а вторая и вовсе была чревата уголовной ответственностью и отправкой в места не столь отдаленные на период до двух лет. Прописка позволяла контролировать население крупных городов. Жизнь без прописки тоже каралась штрафными санкциями, а при повторном нарушении— трудовыми работами на период до шести месяцев. Но прописка ограничивала и приток рабочей силы в города, в которой они остро нуждались в период индустриализации. И тогда появились послабления для людей, которых целенаправленно набирали на стройки и заводы. Для предприятий специально вводились квоты на прописку для иногородних рабочих — так называемые лимиты прописки. Особенно ярко эти процессы проявились в Москве. Собственно паспортные ограничения в СССР появились из-за того, что «Москва не резиновая».
По данным всесоюзной переписи в конце 1926 года, в городе проживало 2 миллиона и 80 тысяч человек, а только в одном 1930 году в Москве уже было, по официальным источникам, чуть более 830 тысяч трудовых мигрантов. И позже лимитные ограничения по прописке стали ее визитной карточкой.
Первые лимитчики
В целом в обществе к лимитчикам сложилось пренебрежительное отношение. Но это произошло уже во времена так называемого развитого социализма. А первыми лимитчиками можно назвать метростроевцев в Москве. Помните фильм «Добровольцы», снятый режиссером Юрием Егоровым по роману поэта Евгения Долматовского. Это же настоящий гимн лимите! Людям, которые приехали не покорять Москву, а самоотверженно вкалывать там в метростроевских забоях, жить в общагах в спартанских условиях и успевать при этом учиться на рабфаках. А когда настала пора, они так же добровольцами шли на фронт, чтобы защищать Москву. Во времена Великой Отечественной войны более десяти авиаторов-метростроевцев стали Героями Советского Союза. После работы в метро они бежали на занятия в аэроклубы, а когда понадобились для Родины — из бывших землекопов и проходчиков стали воздушными асами.
Следует отметить, что и отношение к довоенным лимитчикам было иным. Говорят, что у москвичей строительство метро вызывало раздражение — на него тратились большие средства, стройка создавала неудобства. А людей в Мосметрострой надо было много. Стали брать на работу даже «кулацкий элемент», перестав требовать справки о пролетарском происхождении. Вопрос нехватки кадров закрыли за счет комсомольцев, которых приехало со всей страны около 19 тысяч. Ту самую первую лимиту представители Метростроя тепло встречали на вокзалах. И хотя те принимались в основном на неквалифицированную работу, к ним прислушивались.
Бригада метростроевцев
Так, как-то на партийном собрании на трибуну вышел рязанский землекоп Тишкин и вместо речи поднял над головой свою лопату. После этого он коротко и ясно продемонстрировал преимущество своей лопаты по сравнению с теми, которыми снабжали землекопов в Мосметрострое. И тут же было принято решение снабжать рабочих «рязанскими» лопатами. Именно благодаря лимите профессия метростроевца в Москве стала почетной.
«Москва слезам не верит»
Широкое распространение форма привлечения неквалифицированной рабочей силы за прописку в Москве приобрела в 1950-1980-х годах. Классической иллюстрацией этого процесса стал отечественный кинофильм «Москва слезам не верит». Возможно, фильм получился столь искренним из-за того, что и его режиссер Владимир Меньшов, и его жена Вера Алентова, сыгравшая главную героиню Катю Тихомирову, сами в молодости были лимитчиками, приехавшими в Москву из провинции и жившими в общежитии.
Фильм начинается с того, как в 50-х годах в Москве в общежитии живут три лимитчицы. Скромная Антонина работает маляром, затем выходит замуж за обычного работника-москвича, растит трех детей, любит мужа, а муж ее. Ее образ как бы олицетворял собой основную массу лимитчиц. Девушек недалеких, практичных, хозяйственных, добрых, но твердых. Антонина подмяла по себя мужа и добилась в жизни всего, чего хотела: московская прописка, семья, дети, квартира, машина, дача. И для ее родни, оставшейся в некоем маленьком провинциальном городке, она — светлый образ счастливого человека, покорившего Москву.
Екатерина. Людмила и Антонина с будущим мужем и свекровью
У другой лимитчицы — амбициозной красотки Людмилы — представления о счастье другие. Просто столичной прописки ей мало и абы какой москвич не нужен. Ей хочется не просто жить в Москве, а еще и попасть в столичный бомонд. Весьма характерен один эпизод из этого фильма. Подруги идут по улице, одна оглядывается на парней, а Людмила ей говорит — нечего, мол, заглядываться, такие же лимитчики, как мы с тобой. Счастливым билетом в высший свет для Людмилы стал брак с хоккеистом сборной СССР Сергеем Гуриным. Но замужество по расчету редко бывает счастливым. Вот и для Людмилы оно таковым не стало. Судьба наказала ее за расчетливость. Она, словно Стрекоза из басни, «лето красное пропела» и осталась ни с чем. Ее образ тоже характерен для многих лимитчиц.
И наконец, третья подруга — Катерина Тихомирова. За привлекательным экранным образом человека, который сделал себя сам, трудолюбием и упорством добился успеха в жизни, скрывается один из самых нелюбимых коренными москвичами типажей. Оказавшись в тяжелой жизненной ситуации, Катерина зубами выгрызала свое благополучие. За кадром осталось, как в своих карьерных устремлениях она шла по головам. Не забывайте, что действие фильма разворачивается в советское время. Чтобы стать директором завода, мало быть хорошим специалистом. Нужно было быть не просто членом КПСС, а ярым проводником идей партии и правительства в жизнь. И явно, что Катерина, не имевшая ни влиятельных родственников, ни больших знаний, поскольку ни заочная, ни вечерняя учеба априори таких не давали, пробилась наверх благодаря благосклонности райкома КПСС. Наверняка ей на пути по карьерной лестнице не раз приходилось идти на сделки с совестью. Но благодаря этому она и превратилась в «железную леди» и «красного директора».
В отечественном кинофильме «Москва слезам не верит» весьма любопытно показаны образы коренных москвичей. Амбициозный, но не отличающийся характером телеоператор Родион Рачков. И слесарь Георгий — с характером, но без амбиций. На их фоне Катерина, обладающая и характером, и амбициями, выглядит гораздо более сильным человеком.
Конфликт интересов
Фактически с наплывом лимитчиков в Москву в 50-е годы началась скрытая неприязнь коренных жителей столицы и приезжих. Коренные считали приезжих наглыми, а приезжие коренных — «зажравшимися». Понятно, что антипатия возникла не на пустом месте.
Но отнюдь не потому, что мигранты отнимали рабочие места у москвичей. Те сами не горели желанием надрываться на вредных или низкооплачиваемых работах. Лимит по прописке был установлен в Москве даже для дворников. Говорят, на вредном производстве в цехе «окраски оперения» ЗиЛа трудился всего один москвич. Да и тот начальником цеха. А лимите надо было отпахать 10 лет на какой-нибудь грязной работе, чтобы вдобавок к прописке получить еще и квартиру. От несчастной жизни лимитчики бухали по-черному и проникались нелюбовью к чистюлям-москвичам. Тем же в свою очередь совсем не нравилось, что те превращают свои общаги в рассадники криминала. Но оказалось, что им, как в песне, «не жить друг без друга». Москвичи, надо отдать им должное, умеют ценить таланты и давать им шанс. А приезжие с их хваткой — незаменимые специалисты в областях, где требуется результат любой ценой.
Источник: https://vk.com/zen_history_world
«Москва не резиновая!»
Нехватку рабочей силы на стройках и на заводах крупных городов восполняли привлечением людей из провинции. Так было несколько веков и во всех развитых странах. Но в России эти процессы протекали, пожалуй, в самом уродливом виде.
Например, когда в XVIII веке возводилась уральская промышленность, рабочие кадры привлекались насильственным образом. Практически весь рабочий персонал заводов состоял из каторжников и приписных крестьян. Как известно, отмена крепостного права способствовала массовому разорению крестьянства. И обретя свободу, селяне устремились в города. Прямо скажем, не от хорошей жизни. И владельцы заводов, газет и пароходов, а попросту российские капиталисты, нещадно эксплуатировали их, поскольку отлично знали, что деваться крестьянам было некуда. И те работали за копейки по 12 часов в день и жили в бараках. А когда стало совсем невмоготу, простой люд пошел строить баррикады и брать Зимний.
В советское время закабаление народа произошло другим путем. Путем паспортной системы, введенной в 1932 году, и режима прописки. Главной особенностью этой системы было то, что колхозникам паспорта не выдавали, намертво привязывая их к одному месту. Первая попытка покинуть колхоз грозила штрафом в 100 рублей, а вторая и вовсе была чревата уголовной ответственностью и отправкой в места не столь отдаленные на период до двух лет. Прописка позволяла контролировать население крупных городов. Жизнь без прописки тоже каралась штрафными санкциями, а при повторном нарушении— трудовыми работами на период до шести месяцев. Но прописка ограничивала и приток рабочей силы в города, в которой они остро нуждались в период индустриализации. И тогда появились послабления для людей, которых целенаправленно набирали на стройки и заводы. Для предприятий специально вводились квоты на прописку для иногородних рабочих — так называемые лимиты прописки. Особенно ярко эти процессы проявились в Москве. Собственно паспортные ограничения в СССР появились из-за того, что «Москва не резиновая».
По данным всесоюзной переписи в конце 1926 года, в городе проживало 2 миллиона и 80 тысяч человек, а только в одном 1930 году в Москве уже было, по официальным источникам, чуть более 830 тысяч трудовых мигрантов. И позже лимитные ограничения по прописке стали ее визитной карточкой.
Первые лимитчики
В целом в обществе к лимитчикам сложилось пренебрежительное отношение. Но это произошло уже во времена так называемого развитого социализма. А первыми лимитчиками можно назвать метростроевцев в Москве. Помните фильм «Добровольцы», снятый режиссером Юрием Егоровым по роману поэта Евгения Долматовского. Это же настоящий гимн лимите! Людям, которые приехали не покорять Москву, а самоотверженно вкалывать там в метростроевских забоях, жить в общагах в спартанских условиях и успевать при этом учиться на рабфаках. А когда настала пора, они так же добровольцами шли на фронт, чтобы защищать Москву. Во времена Великой Отечественной войны более десяти авиаторов-метростроевцев стали Героями Советского Союза. После работы в метро они бежали на занятия в аэроклубы, а когда понадобились для Родины — из бывших землекопов и проходчиков стали воздушными асами.
Следует отметить, что и отношение к довоенным лимитчикам было иным. Говорят, что у москвичей строительство метро вызывало раздражение — на него тратились большие средства, стройка создавала неудобства. А людей в Мосметрострой надо было много. Стали брать на работу даже «кулацкий элемент», перестав требовать справки о пролетарском происхождении. Вопрос нехватки кадров закрыли за счет комсомольцев, которых приехало со всей страны около 19 тысяч. Ту самую первую лимиту представители Метростроя тепло встречали на вокзалах. И хотя те принимались в основном на неквалифицированную работу, к ним прислушивались.
Бригада метростроевцев
Так, как-то на партийном собрании на трибуну вышел рязанский землекоп Тишкин и вместо речи поднял над головой свою лопату. После этого он коротко и ясно продемонстрировал преимущество своей лопаты по сравнению с теми, которыми снабжали землекопов в Мосметрострое. И тут же было принято решение снабжать рабочих «рязанскими» лопатами. Именно благодаря лимите профессия метростроевца в Москве стала почетной.
«Москва слезам не верит»
Широкое распространение форма привлечения неквалифицированной рабочей силы за прописку в Москве приобрела в 1950-1980-х годах. Классической иллюстрацией этого процесса стал отечественный кинофильм «Москва слезам не верит». Возможно, фильм получился столь искренним из-за того, что и его режиссер Владимир Меньшов, и его жена Вера Алентова, сыгравшая главную героиню Катю Тихомирову, сами в молодости были лимитчиками, приехавшими в Москву из провинции и жившими в общежитии.
Фильм начинается с того, как в 50-х годах в Москве в общежитии живут три лимитчицы. Скромная Антонина работает маляром, затем выходит замуж за обычного работника-москвича, растит трех детей, любит мужа, а муж ее. Ее образ как бы олицетворял собой основную массу лимитчиц. Девушек недалеких, практичных, хозяйственных, добрых, но твердых. Антонина подмяла по себя мужа и добилась в жизни всего, чего хотела: московская прописка, семья, дети, квартира, машина, дача. И для ее родни, оставшейся в некоем маленьком провинциальном городке, она — светлый образ счастливого человека, покорившего Москву.
Екатерина. Людмила и Антонина с будущим мужем и свекровью
У другой лимитчицы — амбициозной красотки Людмилы — представления о счастье другие. Просто столичной прописки ей мало и абы какой москвич не нужен. Ей хочется не просто жить в Москве, а еще и попасть в столичный бомонд. Весьма характерен один эпизод из этого фильма. Подруги идут по улице, одна оглядывается на парней, а Людмила ей говорит — нечего, мол, заглядываться, такие же лимитчики, как мы с тобой. Счастливым билетом в высший свет для Людмилы стал брак с хоккеистом сборной СССР Сергеем Гуриным. Но замужество по расчету редко бывает счастливым. Вот и для Людмилы оно таковым не стало. Судьба наказала ее за расчетливость. Она, словно Стрекоза из басни, «лето красное пропела» и осталась ни с чем. Ее образ тоже характерен для многих лимитчиц.
И наконец, третья подруга — Катерина Тихомирова. За привлекательным экранным образом человека, который сделал себя сам, трудолюбием и упорством добился успеха в жизни, скрывается один из самых нелюбимых коренными москвичами типажей. Оказавшись в тяжелой жизненной ситуации, Катерина зубами выгрызала свое благополучие. За кадром осталось, как в своих карьерных устремлениях она шла по головам. Не забывайте, что действие фильма разворачивается в советское время. Чтобы стать директором завода, мало быть хорошим специалистом. Нужно было быть не просто членом КПСС, а ярым проводником идей партии и правительства в жизнь. И явно, что Катерина, не имевшая ни влиятельных родственников, ни больших знаний, поскольку ни заочная, ни вечерняя учеба априори таких не давали, пробилась наверх благодаря благосклонности райкома КПСС. Наверняка ей на пути по карьерной лестнице не раз приходилось идти на сделки с совестью. Но благодаря этому она и превратилась в «железную леди» и «красного директора».
В отечественном кинофильме «Москва слезам не верит» весьма любопытно показаны образы коренных москвичей. Амбициозный, но не отличающийся характером телеоператор Родион Рачков. И слесарь Георгий — с характером, но без амбиций. На их фоне Катерина, обладающая и характером, и амбициями, выглядит гораздо более сильным человеком.
Конфликт интересов
Фактически с наплывом лимитчиков в Москву в 50-е годы началась скрытая неприязнь коренных жителей столицы и приезжих. Коренные считали приезжих наглыми, а приезжие коренных — «зажравшимися». Понятно, что антипатия возникла не на пустом месте.
Но отнюдь не потому, что мигранты отнимали рабочие места у москвичей. Те сами не горели желанием надрываться на вредных или низкооплачиваемых работах. Лимит по прописке был установлен в Москве даже для дворников. Говорят, на вредном производстве в цехе «окраски оперения» ЗиЛа трудился всего один москвич. Да и тот начальником цеха. А лимите надо было отпахать 10 лет на какой-нибудь грязной работе, чтобы вдобавок к прописке получить еще и квартиру. От несчастной жизни лимитчики бухали по-черному и проникались нелюбовью к чистюлям-москвичам. Тем же в свою очередь совсем не нравилось, что те превращают свои общаги в рассадники криминала. Но оказалось, что им, как в песне, «не жить друг без друга». Москвичи, надо отдать им должное, умеют ценить таланты и давать им шанс. А приезжие с их хваткой — незаменимые специалисты в областях, где требуется результат любой ценой.
Источник: https://vk.com/zen_history_world